Когда-то давно, в году эдак 1995

довелось мне играть Андрея Васильевича в "Последней попытке" Задорнова. Роль серьезная, я еще неопытный актер, хоть и сыграл в этом спектакле уже раза три, а до этого еще участвовал в "Понедельнике, что начинается в субботу".

К счастью, или наоборот, до этого времени со мной не случалось всяких сбоев на спектакле, так, чтобы приходилось выкручиваться. Был один случай, когда на "Понедельнике" у меня, а это была роль Хомы Брута пистолет не выстрелил. Ну, тогда Ленка Монастырская всем объявила, что это была как бы "осечка", и "эксперимент продолжается!". Вот и все.

А на этом спектакле со мной случилось нечто покруче. Моими напарниками была Наташа Ключникова и Ласточка. И вот любовница от меня ушла, жена тоже и я по роли должен вешаться. Перед этим я звоню Светланке - сестре любовницы - и гоню текст про то, как я их всех любил, про 20 лет совместной жизни и как было хорошо до того, как женился, при этом делая выгородку для "эшафота". Вот я завязал галстук в петлю - на нем буду вешаться, придвинул стол под люстру, поставил на него стул, взобрался на верх, просунул голову в петлю, продолжаю в телефонную трубку говорить текст... и тут из зала женский голос мне вещает:

- Да слазь ты от туда!

Пауза в секунду. Зал сначала обалдел, а потом несколько людей начали смеяться. Я замолчал. Что это было?! Кто-то пошутил, или как? Но опять наступила тишина и я понесся дальше..А тут снова:

- Что ты делаешь, не надо!

Зал уже начинает реагировать нормально и громко.

- Ты посмотри на себя, ты ж еще молодой!

Голос не унимается. Зал тоже. Спектакль срывается. И на каком месте!!! "Ну, - думаю.- что за сволочи! Никто же ж не заткнет ей рот!". Все сидят и ждут продолжения событий.

- Они не стоят тебя, слазь, не надо вешаться. Тебе еще жить и жить!

Зал уже валяется, я с телефоном, в петле под люстрой. Что же делать. Говорить текст уже невозможно, это опять спровоцирует женщину на что-то новое. Может броситься на сцену и начнет меня спасать? Вообще то мне уже тоже стало интересно. И я начал выдумывать, что же сделать такое, чтобы не сорвать спектакль. В зал не скажешь, чтобы заткнулись, не будешь стоять и ждать пока женщину вынесут, может ...

- Да они вернуться! Не надо, не делай этого!

Ну, блин, это уже переходит всякие границы! Но тут я вижу, как по залу движется фигура и подсаживается к женщине. Я быстро продолжаю монолог, зал ждет новой партии реплик, регулярно оглядывается туда, откуда звучал голос, но "увы", больше от туда не прозвучало ни одного слова...

Спектакль таки дошел до конца, зал долго хлопал и подло улыбался. Как и все те из аэлитовцев, кто был за кулисами, на балконе и в зале. Как оказалось потом, у этой женщины когда-то муж повесился, вот она и реагировала соответственно на Андрея Васильевича, пока ее не вывела из зала Оксана Мармура, которая сидела на балконе с Тихоновым и режиссером и валялась по полу от смеха, и если бы не Дина Дмитриевна, которая, тоже конечно посмеявшись, не сказала Ксюхе пойти и успокоить бабку, я не знаю чем бы это окончилось.

Вот так вот. Но одно я понял, играть надо естественно! Чтобы зритель поверил! Но не доходить до того, чтобы зритель играл вместо тебя. А то придется выкручиваться, что может только ухудшить сложившуюся ситуацию.